Олег Головин

Страшная смерть. Нелепая смерть. Неожиданная смерть… Но почему она так легко вписывается в целую кавалькаду смертей?

Бывали трагические кончины талантливых мастеров искусства и в стабильные времена. Вспомним того же Геннадия Шпаликова. Но не случайно о той смерти говорили долгие годы, она была как бы знаковой. А сейчас, как бы ни объясняли мотивы самосожжения Елены Майоровой, как бы ни доказывали случайность гибели (а гибель талантливого нестарого человека всегда случайна), эта случайность нанизывается на гибель Маневича и Сыча, на чеченских заложников, на издателя школьных учебников, расстрелянного у порога собственного дома…

С другой стороны, эта случайность вписывается в такой же трагический ряд самоубийств Юлии Друниной, Бориса Примерова, Вячеслава Кондратьева.

Я не собираюсь утверждать, что прекрасная актриса из МХАТа Елена Владимировна Майорова устроила самосожжение в знак протеста против оккупационного режима Ельцина…

Но то, что ей обрыдло жить и работать в такой криминально-уголовной бездуховной продажной обстановке, она утверждала и в своем последнем интервью, и в разговорах с Олегом Ефремовым, и в письмах к больному отцу на Сахалин.

Атмосфера нынешнего театра такова, что всем приходится продаваться. Разве назовут творчеством Олег Табаков, Олег Ефремов или ушедший недавно от нас Юрий Никулин свои рекламные поделки, свои политические предвыборные клипы?

Если все — на продажу, то вот и получайте от меня! И жирная огненная точка…

Во МХАТе имени Чехова она проработала почти пятнадцать лет. Приехала в Москву с далекого Сахалина. Училась у Табакова, играла у Ефремова… И все немалые роли — уникальные женские образы. Она полюбила чеховских героинь на сцене, в кино она играла совсем другие роли. Думаю, что работа в кино ее тяготила. Это была тоже — необходимость. Денежная, карьерная…

По сути — она была очень театральная актриса. В театре не сделаешь дубль, театр на самом деле более правдив, чем кино, где все монтируют, вырезают, сшивают.

На сцене — живут. И погибают. Она погибала в чеховском “Иванове”. Она сгорала в “Чайке”. Может быть, это и была ее главная жизнь — на сцене. Как великолепна она была в “Трех сестрах” — последнем ее спектакле, где играла Машу! Я помню ее еще по “Вагончику” на Малой сцене МХАТа, в том здании, где сейчас работает МХАТ имени Горького под руководством Татьяны Дорониной.

Вместо высокого искусства ей пришлось заниматься гонорарами и зарплатами, погружаться в расчеты нынешнего коммерческого театра.

Вот это ей было не по силам. Решать проблемы жизненные она не хотела и не могла. Она была — актриса. Она жила театром. Она решала проблемы своих героинь — по-театральному. Так же она решила и свою жизнь — по-театральному.

Глупо спрашивать: зачем актрисы сжигают себя?

Когда актрису отлучают от высокого искусства и бросают в грязный мир нынешней России, она тоже делает свой героический выбор.

Земля тебе пухом, Елена Владимировна Майорова. Ты отомстила этому грязному, продажному миру за всех своих героинь. Это твой личный подарок к столетию МХАТа, и с ним придется считаться твоему художественному руководителю Олегу Ефремову!

Олег ГОЛОВИН